— Есть ли у тебя среди коллег положительные примеры?
— Перфектным тренером я считаю Сашу Старкова. Я с ним еще учился в одной группе в институте физкультуры. Он как-то сказал про тренеров и специалистов, будучи наставником московского «Спартака». Вот и у нас в стране, судя по комментариям в интернете, очень много специалистов. Только тренеров мало.
— На первом плане, выходит, должна быть дисциплина?
— Несомненно. Это основа основ. Причем внутренняя дисциплина. Если ты ищешь возможность увильнуть с тренировки, ты это сделаешь. Рано или поздно.
— С Янисом Шмединьшем Саша сейчас пара номер один в мире. И что дальше?
— На вершине удержаться будет непросто. Мы это прекрасно понимаем.
— Не равновато ли, учитывая тот факт, что до Игр-2016 в Рио еще почти три года?
— Это меня настораживает. В этом минус нашей ситуации. Рано стартовали, тут я соглашусь. Когда мы стали в Пекине девятыми, я убеждал Мартиньша Плявиньша, что это неплохо, что нам есть к чему стремиться. Любое место выше девятого — уже прогресс. И никто нас не упрекнет.
— Плявиньш стал в Лондоне третьим.
— Ему в Рио будет трудно — теперь все от него будут ждать золотой медали. А что касается первого места в рейтинге, я же не могу ребятам запретить побеждать.
— Но с мотивацией впредь проблем все равно не будет?
— Александр Самойлов еще не держал в руках медаль Олимпийских игр. Да и его папа не был в еще в Японии, где пройдут Игры 2020 года.
— Ты говоришь о том, что у Саши сразу хорошо пошло. Ну а как не могло пойти, если папа у него профессиональный тренер, да еще столь требовательный?
— Я ведь тоже начинал с чистого листа. Как тренер. Я ничего не знал. Это сейчас я такой умный. Я ведь самоучка. До политеха у меня вообще не было тренера. Потом я попал в СКА. Там я уже понял, что такое большой волейбол.
— Но на пляже ведь все по-другому.
— В том-то и дело. Как ребята начинали, так и я начинал. В последние два года я еще раз перемотрел все свои концепции, методики подготовки. Например, мы с Сашей всегда уделяли большое внимание аэробной подготовке. И, помнится, по весне, когда мы сдавали в LOV тесты, Саша покзывал лучшие результаты, чем все наши футболисты. Это я запомнил. Лучше него был готов только наш пятиборец Денис Черковский. А когда мы начали играть, это никак не сказывалось. И к маю Саша был уже уставшим. Пришлось менять методики.
— У вас не силовой спорт.
— В пляжном волейболе рваный ритм. Так что я тоже учусь. Мишке будет легче. У него будет тренер, который точно все уже прошел. У Саши только на Олимпиадах было два разных напарника — в Пекине Мартиньш Плявиньш, в Лондоне — Руслан Сорокин. Знаете, пара в пляжном волейболе — это как семья, как муж и жена. Тут сложные взаимоотношения. Вот почему так много и скандалов здесь.
— Жаль, до медали Саша пока не добрался. Насколько я знаю, только недавно стал получать зарплату как тренер бич-волейболистов.
— Летом 2008-го меня можно было смело вносить в Книгу рекордов Гиннеса как тренера-общественника, который повез в Пекин олимпийцев. Ведь только за три месяца до начала Олимпиады меня наша федерация поставила на ставку в 250 латов. В тот момент у меня даже степендии не было. Контракт мне предложили на три месяца. Правда, за август мне денег так и не отдали. Сказали, что на Олимпиаде я ни за что не платил — кормили бесплатно, жил бесплатно. Вообще я благодарен нашей федерации за то, что она по крайней мере нам не мешает.
— Это большое дело. Мне кажется, что не мешает потому, что бич-волейбол в Латвии сейчас та самая курица, которая несет золотые яйца.
— Для нашей федерации эти яйца не того сорта. Они может быть и золотые, но слишком мелкие.
— На Олимпийских играх золотые медали одинаковые для всех видов спорта.
— В Латвии до сих пор разделение на зальный волейбол, как его еще называют — классический, и остальной. Правда, в классическом волейболе не яйца получаются, а скорее «выкидыши». Только одна цифра — рост занимающих бич-волейболом в мире за последние четыре года более 300 процентов.
— Наши ребята тоже приложили к этому свою руку.
— У нас до сих пор считают, что «пляжники» — это так, с боку припека. Чем-то там занимаются, ну и ладно. Хотя я могу сказать, что любой «пляжник», если его перевести в зал, картины не испортит. Если только не усилит игру. А если наоборот сделать, это будет ужас.
— До сих пор многие наши тренеры, тот же Юрис Девейкус, считают, что для его игроков пляжный волейбол противопоказан, он вредит им.
— Есть такое мнение. Но я его не разделяю. Вспоминается давняя история с моим хорошим знакомым Сашей Сороколетом, который часто приезжал отдыхать в Латвию.
— Тот самый Сороколет, который в составе сборной СССР становился и чемпионом мира, и серебряным призером Олимпиада в Сеуле?
— Тот самый. Он как-то отдыхал в Вецаки, когда нарвался на наших ребят, игравших в «Таутас классе», то есть в «народном классе». Он думал, что крутой. Но его обыграли. Я встречаю его потом, а он черный от злости: «Представляешь, нас обыграли. Непонятно кто — маленькие, по метр семьдесят ростом, лысые, толстые».
— Это, навреное, были наши латвийские «пляжные крысы».
— Точно. Отлупили его по полной программе. Я зову его на ужин, а он мне: «Какой ужин! Сейчас идем тренироваться». Я понимаю, что это разные виды спорта, но схемы-то одинаковые.
— Тот же Мартиньш Плявиньш. Он то «пляжник», то «классик».
— И он добавлял в зале. А ведь мы с Раймондом Вилде спорили по нему до бесконечности. До министра внутренних дел иногда доходило. Или возьмем другого нашего волейболиста Айвиса Эйду, который тоже как-то признался, что благодаря пляжному волейболу он здорово прибавил в зале, у него появилась уверенность, другая техника передвижения. Я бы привел тут другую ассоциацию — это бокс и драка. Ты можешь быть чемпионом мира по боксу, но тебе в подворотне все равно накостыляют. Или я вспоминаю интервью Федора Емельяненко, который, затрагивая эту же тему, вспомнил выражение мастеров капоэйры — с боксером борись, а с борцом — дерись.
— Возвратимся к Саше. Как у него большой спорт стыкуется все эти годы с учебой?
— С учебой всегда были связаны сложные моменты. Тренер и папа все время ругались, и сегодня у них по этому поводу жесточайшие разборки. Потому что Саша решил получить второе образование, учиться на юридическом. Он доучился до магистра в Банковской академии. Теперь вот еще одна учеба. А ему лететь на сборы в Египет. Но он не может, потому что у него экзамены. Значит неделю мы вычеркиваем, следующий рейс только через семь дней. С одной стороны папа доволен и гордится тем, что у него такой умный и образованный мальчик, который много читает, увлекается оперой и театром, изучает испанский, с другой стороны — злой тренер, для которого пусть он лучше был бы человеком, не умеющим читать. Я, конечно, утрирую. Но все же...
— Ты, наверное, и партнеров своим ученикам подбираешь соответственно.
— Выбираю по интеллекту, не буду скрывать. А еще по красоте. Да-да, мне важно, как мальчик выглядит, какое у него лицо. Пусть он будет малообразованным, но главное — не идиотом. Пусть хотя бы Мурьянскую гимназию закончит.
— До сих пор перед глазами тот фурор в Аргентине, когда Саша на глазах зрителей после победы танцевал сальсу.
— Правильно танцевал и еще что-то говорил на испанском. Их с Янисом Шмединьшем только с охраной смогли вывести со стадиона. Аргентинцы сказали — он наш, и не хотели его никуда отпускать. Тинейджерская толпа их чуть не смяла. А теперь возьмем Яниса. Для него самое главное — волейбол. Он не ходит в театры, на балет, насчет книжек не знаю, не хочу наговаривать. Но на данный момент, тем не менее, он самый титулованный игрок в пляжном волейболе Латвии. Он не заморачивается на учебе. Но его уровень игры мало кто сможет у нас достичь в ближайшее время. Уже сейчас он мэтр пляжного волейбола, на площадке он творческая натура.
— Вопрос дискутируемый, понимаю. Но, как мне кажется, самый титулованный и самый популярный — это разные вещи. Или не так?
— Поймите меня правильно. Да, Янис Шмединьш без высшего образования. Но зато он владеет тремя языками.
— Саша Самойлов в школе хорошо учился?
— Всегда хорошо. У него была мама, которая в отличие от папы-фанатика, всегда говорила, что спорт — это важно, но это только часть жизнь. И за мальчиком в плане учебе она следила.
— Почему про маму ты говоришь в прошедшем времени?
— Два года назад она покинула этот мир. У нее был рак.
— Что будет, если Саша так и не поднимется на пьедестал почета?
— Трагедии не будет. Для «пляжников» это всего лишь один турнир. Причем далеко не самый сильный, так как там участвуют по квотам от стран. Попадаются и слабые пары. Самый сильный состав — на турнирах «Большого шлема».
— Но ты же понимаешь статусность — выиграть одну Олимпиаду или пять «Гранд слэмов». Мне кажется, тут без комментариев.
— Разумеется понимаю. Но, знаешь, было время, когда об Олимпиаде мы могли только мечтать.
— В Пекин попали, а денег за третий месяц так и не заплатили. Обидно...
— Меня, например, настойчиво зовут поляки, контракт лежит где-то до сих пор. Только и остается, что вписать цифру — сколько я хочу получать. У них есть все условия, отличный центр пляжного волейбола в Лодзи. Но я не еду. И знаете почему? Деньги тут совсем не причем. Я просто не хочу готовить своим ребятам конкурентов. Или есть варианты сотрудничества с россиянами. Их сборную U-19 тренирует эстонец. Они зовут на сборы в Таиланд и Египет, все оплачивают. Нет, я отказываюсь.
— А в Латвии?
— Мне даже семинар провести ни разу не предлагали. Вот пригласить итальянца — это да. А кто такой Геннадий Самойлов?
— Насколько я в курсе, Александр Соловей и Рихард Финстерс, которые стали четвертыми на молодежном чемпионате мира — тоже ваш проект.
— К сожалению, продолжения не последовало. Почему? Они не выдержали.
— Не выдержали твоих требований?
— Наверное — да. Знаешь, наверное, я никогда бы не смог работать в спортшокле. Потому что там все поставлено на поток. Там подразумевается конвейер. Много людей, взгляд, естественно, замыливается. Я не могу распылятся на пять — шесть человек. Есть ведь ювелиры, которые сидят на фабрике, а есть такие, которые подолгу занимаются огранкой одного камня, пока не превратят его в бриллиант. Вот я себя причисляю как раз к таким. Может это высокопарное сравнение, но достаточно точное. Я беру алмаз, и делаю из него бриллиант. Я не хочу, чтобы из под моих рук выходил малахит. Все те люди, с которыми я работал, были алмазами. И почти все из них стали бриллиантами. И Соловей был бы тоже бриллиантом. Но в процессе «обработки» он расколося. Этот «алмаз» в итоге заявил, что столько граней он не выдержит. И ребята ушли от меня. Они на два года пропали из поля зрения, сейчас вроде как вернулись в спорт к другому тренеру. Ну что ж, успехов им.
— Об одной своей теории ты сказал выше — про копчик и мозг. Я знаю, у тебя есть и другая, спортивная, не менее любопытная.
— Есть. Пара только тогда в состоянии добиться успеха, когда в ней играют русский и латыш. И это не только в пляжном волейболе. Хоккей, баскетбол, волейбол...Я имею ввиду рижское «Динамо», ВЭФ, «Радиотехник» советских времен... Примеров в нашей истории — уйма.
— А как же «бронза» Плявиньша — Шмединьша в Лондоне?
— Тут есть свой ньюанс, о котором я не буду сейчас распространяться. Но эта пара, поверьте, не опровергает мою теорию.
— Пляжный волейбол сегодня коммерчески успешный вид спорта. Когда вы делали с Сашей первые шаги, думали о заработках, о том, что бич-волейбол будет кормить вас?
— О деньгах вообще не думали. Хотя, не буду лукавить, даже в те времена — в 80-е и 90-е годы, когда я преподавал в университете, летом я мог жить за счет волейбола спокойно. А когда начались коммерческие турниры, вообще стало легче. Я преподавал тогда на кафедре здоровья и физического воспитания ЛУ, и зачастую моя преподавательская зарплата не шла ни в какое сравнение с волейбольными заработками. Сейчас Саша может спокойно содержать себя и свою семью одним только волейболом.
— Если ты входишь в мировую десятку, то, значит, ты можешь вполне комфортно жить?
— Так и есть. Надеюсь, не открою тайны, если скажу, что сейчас на свои призовые Янис Шмединьш строит дом.
— А Саша?
— Он уже построил дом в Юрмале. Сейчас отдает кредит. Сейчас у него, помимо прочих, есть мотивация побыстрее отдать банку деньги.
— Нынешнее время не сравнить с тем, что было в начале вашего пути?
— Разница большая — как день и ночь. На 20 лет я купил Саше машину, и буквально жил в ней. На какие деньги купил тот красный «шаран»? Я только приехал из Казахстана, где у меня был бизнес, а еще я параллельно работал с местными пляжными волейболистами. А потому мог позволить себе тренировать дома без зарплаты, мог позволить возить ребят по Европе. С этого все и начиналось. Это сейчас с победами пришли спонсоры, у ребят есть трафарированные машины, а на деньги LOV можно участвовать во всех турнирах, летать по всему миру. Сейчас у них другая жизнь. И я счастлив, что к этому тоже приложил свою руку.
