Участник двух Олимпийских игр, победитель Кубка мира, 52-кратный чемпион Латвии Ефимий Клементьев с годами николько не меняется. Такое ощущение, что время не властно над ним. Каким был он лет десять назад, когда на своих «жигулях» подъезжал к редакции, чтобы рассказать о своей очередной победе на какой-нибудь регате в Европе, таким и остается — крепким, подтянутым, жизнерадостным, энергичным. 17 марта титулованному каноисту — ровно 50. Смотрю на него и не верю.
Не верю своим глазам, только и всего. Потому что не знаю более спортивного человека. По духу, по жизни. Со спортом он с детства на «ты». Спорт — это и есть его жизнь, пусть и звучит это банально. Отец троих детей, депутат Рижской думы, несмотря на занятость, и сегодня каждый день ходит в спортивный зал, тренирует, заседает в мэрии. В чем сила, Ефимий? Он спокойно может подтянуться на перекладине несколько десятков раз, c двухпудовой гирей он справляется с удивительной легкостью. Да-да, на зависть сегодняшим гребцам, а поднимает ее... Да я сбился со счета.
«Сейчас я перехожу в группу «50 и старше». Мне будет полегче. В Турине скоро Всемирные игры для ветеранов. Так что готовлюсь к ним. Хочу выиграть там в все, взять все «золото», все шесть медалей. Пусть организаторы убрали в этом году олимпийскую дистанцию 500 метров, оставили 200-ку и 1000 метров. Ничего, если повезет, сяду к кому-нибудь в двойку и четверку. Чуть не забыл — там еще будет марафон на 15 км», — зарядил Ефимий Клементьев с первых минут.
— Ефимий, сколько уже можно? Хватит. И так все стены увешаны медалями. В каком особняке все это хранишь?
— Да в обыкновенной квартире. Ничего, места хватает. У меня в квартире есть коридорчики, полочки. Все акукратно развешено.
— Небось, опять на машине в Италию поедешь?
— Только так, на «мерседесе». Совсем другое дело, если сравнивать с «жигулями».
— Как же, помню-помню. Даже в Испанию гонял на них. Небось, на немецких автобанах лихачил?
— Какое там! Нет, правда, 100 км в час. Ну 120. Больше нельзя. У меня же на крыше груз — лодка. Если разогнаться, ее может снести. Так что правила не нарушал.
— Те «жигули» сохранились, они на ходу?
— На ходу «восьмерка». Она, кстати, под моим окном стоит. Года три назад заводил ее в последний раз. А «шестерка» у Ивана в гараже в Плявниеки. Но на ней никуда уже не уедешь. Все проржавело, колодки прилипли в колесам. Продавать не хочу. Много не получу, да и заниматься некогда. Машины стоят.
— А с другой стороны — память.
— Ностальгия есть, конечно. Как вспомню те условия, в которых мы с Иваном тренировались, как ездили каждый месяц на соревнования, бывало по три дня в пути, как ночевали в машине... Приезжаем на место — а через два дня старт. Все болит, спина ноет, не разогнуться. Занимались в Лиелупе, например, там, где сейчас Аквапарк, на Букултском канале. Разметку приходилось делать, знаешь как? Красили камыши. Нынешнему поколению такое представить невозможно. Эх, был бы у нас с Иваном 20 лет назад «мерседес»...
— Нынешнему поколению не снились ваши успехи.
— И то правда. На последних чемпионатах Европы никто даже в финал не вышел. Последняя Олимпиада в Лондоне — без латвийского каноиста. А в Пекине наш парень Микелис Эжмалис получил специальное приглашение и остался в Китае предпоследним. Позор.
— О Турине ты хотел рассказать.
— Стараюсь каждый год выезжать на такие соревнования. Это сродни Олимпиаде, по многим видам спорта, только для ветеранов. Но там не расслабишься, поверь, потому что на старт выходят не косые и хромые, а люди тренированные.
— Как ты, например.
— Как правило, это экс-чемпионы мира и Европы, победители Олимпиад, которые сейчас, как правило, на тренерской работе, которые не бросили спорт. Конкуренция — ого-го. На каждой дистанции— по 25 человек. Так что любая медаль ценится. В спринте, на 500 метров, я на финише через 44 секунды. Пусть сейчас молодые так проедут. В прошлом году в немецком Бранденбурге, на ветеранском чемпионате мира, я выиграл у двукратного олимпийского чемпиона Виктора Ренейского. Он сейчас, кстати, тренер сборной Франции.
— Знаю, что уже, как ветеран, ты выступал и в Сиднее на таких играх.
— Летал в Австралию, было такое. Теперь готовлюсь к Италии. Ты же знаешь, что я лишь в 45 ушел из большого спорта. Наверное, поздновато. Но силы у меня еще есть. Я ведь живу спортом, а потому как пионер — всегда готов. Форму поддерживаю, время на все можно найти. Я не могу без тренировок, я люблю это дело, люблю греблю. Не поверишь, дай мне шанс выступить на Олимпиаде сейчас, на настоящей, ей богу не подведу. Не выиграю, но худшим точно не буду.
— Советская школа потому что.
— Еще бы — у нас с Иваном школа была отличная. Тренировались мы у Александра Колыбельникова из Херсона, который подготовил несколько олимпийских чемпионов, Ивана в том числе.
— Рассматривая твои фотографии, на одной видел тебя, держащим на руках аж трех женщин. Не фотомонтаж?
— Нет, все по-настоящему. Обычно я рассылаю ее друзьям на 8 марта. Смотрите, пишу, как надо женщин носить на руках. Некоторые пишут: «Мне бы двух поднять», другие — мне бы одну. Штангу 50 кг я жму сто раз, подтягиваюсь — 30 раз. Но подтягиваться мне тяжело — руки длинные, то есть рычаги большие, потому пальцы затекают. Свой вес — штангу 90 кг, с груди выжимаю 25 раз. Не говоря уже о гирях.
— Так ты еще при этом на фото и улыбаешься.
— Я не такой плотный — мой вес 85 кг. Это все тренировки.
— Я почему-то не удивился когда узнал, что твоя жена является крестной сына Елены Прокопчук — Виктора, а Лена, в свою очередь, крестной твоего сына. Спортивные семьи тянутся друг к другу?
— Мы дружим много лет.
— Ты со своей женой тоже познакомился неслучайно. Расскажи.
— Александра у меня тоже в прошлом профессиональная спортменка, и тоже, ты не поверишь — из гребли. Только байдарка. Чемпионка мира всоставе сборной СССР между прочим. В Сеуле, где Иван стал олимпийским чемпионом, она заняла четвертое место. В 1989 году мы с ней познакомились, а в 1990-м у нас родилась первая дочка.
— Супруга не из Латвии?
— Из Казахстана, из Алма-Аты. Но в Латвии живет, получается, почти 24 года. Сейчас она работает воспитателем в детском саду в Золитуде. Кстати, его хотели закрыть, он с русскими группами. Но я воспользовался служебным положением, и, как депутат, отстоял его.
— У тебя три ребенка, но никого спортом ты не смог увлечь.
— Почему же? Просто они не так одержими им. Старшей Саше 22 года, средней Лене — 11. Обе они занимались легкой атлетикой, но старшая — недолго. Она ходила к тренеру Прокопчук — Леониду Стрекаловскому. Есть младшенький Иван, ему 8.
— В честь брата назвали?
— Да нет. Но брату, не буду скрывать, было приятно. Нам с женой просто нравится это имя. Оно такое доброе, сильное. Ведь красивоо звучит — Иван Клементьев. Ну, ладно, пусть будет подарок брату.
— Альтернативы с именем сына были?
— Артур, Артем... Нет, остановились все же на Иване. Жена предложила, а я не стал сопротивляться.
— Ваня на фотографиях не с веслом.
— Он с гитарой. Но тоже ходит на легкую атлетику, до этого было еще дзюдо.
— Как вообще получилось так, что ты оказался в гребле? Судьба?
— А мне деваться было некуда. Нас три брата — Петр, Иван и я. Я, естественно, пошел по стопам братьев. Петр занимался байдаркой, Иван — каноэ. Он греб с правой стороны, я пришел — греб слевой. Это одно. Другое, когда я учился в училище, у нас было там только три вида спорта — гребля, бокс и велоспорт.
— Боксером тебя не представляю, а вот велогонщиком — очень даже.
— В деревне я с юных лет гонял на велике. Но он мне надоел. Мне хотелось чего-то нового. А тут еще брат стал завоевывать первые медали. Жили мы на озере.
— Так это еще один фактор, который привел тебя в греблю.
— Я сам из Латгалии, деревня Бунтики. Это 30 км за Екабпилсом.
— Малую родину навещаешь?
— Родительский дом остался. Когда приезжаю, гребу даже там. Лодка тоже осталась. Именно там я готовился в прошлом году к чемпионату мира. Сейчас я там занялся другим.
— Новое хобби?
— Развожу рыбу — линей и карасей.
— Когда ты все успеваешь?
— Я еще я люблю фотогорафировать. Поэтому я попросил всех своих друзей, которые придут ко мне на юбилей, чтобы дарили деньги. Хочу купить себе профессиональный фотоаппарат. Я давно занимаюсь фотографией. Такой подарок останется в памяти надолго. Так что на нашу следующую встречу я приду с фотоаппаратом.
— Хорошо, что не с веслом. Кстати, сколько лет ты в гребле?
— В греблю я пришел 12 сентября 1978 года. Так что уже, считай, почти 35 лет.
— Повенчанный с веслом. Нет — с каноэ. Так и назову этот материал.
— Замечательно. Признаюсь, есть у меня еще одна мечта. Обязательно научу своего сына грести на каноэ, чтобы в один прекрасный день мы смогли с ним сесть в двойку.
— В тебе-то я не сомневаюсь.
— Есть планы купить новую лодку, новое весло.
— Это тоже дорогое удовольствие?
— Новые лодки не из дешевывх. Раньше их делали в Польше, сейчас — в Словакии. Они пластиковые. Стоят около 2 500 евро. Весло, если оно хорошее — еще 500 евро.
— Из дерева?
— Тоже из пластика. Весит оно граммов 500. Чем легче весло, тем быстрее им можно грести. Новые лодки тоже гораздо легче тех, на которых я выступал в свое время. Они уже без носика, не черпают воду, сопротивляемость выше. С ними можно выигрывать 3-4 секунды на километр. Это много. В прошлом году в Германии я проиграл финал на 200 метров молдованину какие-то сотые. И это на своей старой лодке. Была бы новая — точно победил. На своей лодке я уже 12 лет тренируюсь. Еще с Олимпиады в Сиднее.
— Как жена относится ко всему этому? Хотя, наверное, вопрос и лишний, она должна понимать тебя. Как-никак, сама гребла раньше. Наверное, говорит, когда же ты нагребешься. Так?
— Она гордиться мною. Гордяться и дети. Мой папа, они говорят, не только депутат, но еще и спортсмен. Жена рада — я не болею, здоровый, энергичный. Самое главное в наше время — не болеть. Зимой — лыжи, летом — велосипед и тренажернеый зал.
— Ефимий, сам понимаешь, не обойтись нам без сравнений с твоим братом. Не завидуешь ему? Он ведь Олимпийский чемпион.
— Была какая-то зависть, но давно, когда мы были молодыми. Я то все думал — ах, еще успею. На той же Олимпиаде в Барселоне в 1992 году, я мог бы, наверное, выиграть медаль. Еще за пару месяцев до поездки в Испанию я был быстрее брата на дистанции 1000 метров. Ненамного, но быстрее. Эх, болгарин Николай Бухалов все же оказался тогда проворнее Ивана.
— Так почему же тебя не выставили?
— От Латвии на этой дистанции мог выступать только один каноист. Вот в нашей федерации и решили, что поедет Иван.
— Выбор понятен — он же олимпийский чемпион.
— Так я и не спорю. Просто рассуждаю о шансах взять медаль на Олимпиаде. Они у меня были. Я был моложе Ивана, готов не хуже. Меня вообще-то не хотели на ту Олимпиаду везти. Хорошо, что тогдашний президент Латвийского олимпийского комитета Вилнис Балтиньш, сам в прошлом гребец, мне помог. Я выступал на дистанции 500 метров, она была не моя, и то я финишировал с отличным временем — 1 минута 56 секунд. Иван прошел, для сравнения, 1000 метров за 4 минуты и 8 секунд. Для меня это был феноменальный результат на широких лодках. Даже сейчас не каждый сможет так пройти. А то было в 1992 году.
— Говоря о возможных достижениях, нельзя не учитывать еще один момент — у тебя появилась семья.
— В том-то и дело. Иван все же был больше сосредоточен на спорте. У меня семья, первый ребенок. Но это не мешало мне выигрывать Кубок мира, самые известные регаты. С каждой регаты у нас есть медали, и не по одной.
— Самая престижная была в Венгрии.
— Сегедская. В Венгрии гребля — спорт номер один. Была еще регата в Дуйсбурге и в Бельгии, в Мехелене. Это самые известные регаты, на которые приезжали все сильнейшие. Причем от страны допускались по два спортсмена, а не один, как на чемпионате мира. Выигрывал то Иван, то я. Сильная регата была в Севилье. С таких регат у меня привезено 20 медалей.
— За последние пять-семь лет, как ты ушел из большого спорта, медальные реки в Латвии иссякли.
— Значит ребята плохо работают. Они и половину того, что я умею, не могут сделать. Мы с Иваном по пять часов в день тренировались. Спроси их — сколько сегодня тренируются.
— Хоть бы раз пригласили вас с Иваном на тренировки.
— Не дождемся. А мы могли бы мастер-класс организовать, еще что-то. Мы сами ходим по школам, рассказываем ребятам, как всего мы добились, как достичь таких высот в спорте. Вот мы — живые примеры, нам есть чем поделиться. Не обязательно гребля. Любой вид спорта, он ведь развивает. А что сейчас?
— Сполошные компьютеры.
— Всего должно быть в меру. На нашу молодежь жалко смотреть.
— Учеба прежде всего.
— Учеба и только учеба. А потом они получают два высших образования, профессию, и никому не нужны. Не могут дома найти нормальную работу, уезжают за границу. Вот я к чему клоню. Учиться надо, но и спорт нельзя забывать.
— Но вы с братом все равно невостребованы как наставники. Как это объяснить?
— Нас боятся.
— Потому что...
— Если я приду в федерацию, то заставлю всех работать.
— Тогда понятно, почему ни тебя, ни брата пока так и не выбрали президентом федерации гребли.
— И не выберут. Пока. За нас не проголосуют. Я же знаю, кто представляет клубы, что это за люди. Это болото. Они боятся, что если я приду, или брат, то мы разворотим этот улей. Один раз брат выдвигал свою кандидатуру. Так за него отдали голоса два человека, а 13 — против.
— Это ненормально.
— Я о том же.
— Палки в колеса вам ставят свои же?
— Свои же, тренеры в том числе. Я знаю, кто это. Так было, увы, все время.
— В каждом виде спорта есть свои пакостники. Вспомни случаи из карьеры, что случалось у тебя на практике, скажем так? У фигуристов лезвие подпиливают, у хоккеистов шнурки режут. А что делают в гребле?
— Казусов хватало.
— Переворачивался по ходу дистанции и оказывался в воде?
— Вспоминаю 1990 год и гонку в Ростове-на Дону. К тому времени я был чемпионом СССР на дистанции 10 000 метров. Мы с Иваном на старте. Прошли всего-то метров 500. Я гребу по одному берегу, Иван со своей группой — по другому. И вдруг чувствую, в меня кто-то врезается. Один раз, второй. Удар за ударом. В первом случае я еще удержался на плаву, но потом потерял равновесие и оказался в воде, а точнее — на берегу. Я был в шоке. Я то был уверен, что медаль у меня будет железно. Но вот мои конкуренты решили иначе. Один из них и пошел на таран.
— Что было потом?
— Он извинялся, говорил, что нечаянно, что я ему мешал. Это был старый напарник Ивана — Сергей Осадчий, который любил сидеть у меня на волне. Он знал, что если не выведет меня из строя, медали он не получит. Так и вышло — Иван был на финише первым, Осадчий — вторым.
— Это все неприятно.
— Неприятностей бывало много. В байдарках обычно мазали вазелином тросики, которые на корме. Ты садишься, трогаешь, и все — руки жирные. Еще обычно просят показать весло перед стартом. Так, по-дружески. Даже на чемпионате Латвии за мое весло пытались взяться жирными руками.
— А потом надо грести. Оно ведь скользит.
— Чувствуешь это только тогда, когда весло уже в воде. А уже ничего поправить не можешь. Были и другие моменты. Например, мое каноэ прятали по кустам. Так, что я его неделю искал. Было много инцидентов с лодками при транспортировке. Получали лодки с пробоинами. В 1985 году в Запорожье мы получили с Иваном свои лодки с дырками. И это за пять часов до старта. Нам сказали, что на них бутылка с шампанским упала.
— Проделки конкурентов?
— А как же. В 1991 году, на пути в Ростов-на-Дону, где проходила Спартакиада народов СССР, лодку Ивана просто сбросили с конструкции. Такую ее и доставили на место — переломанную на две части. Брат в это время готовился к Барселоне.
— Это все зависть.
— Она, разумеется. Мне и угрожали после того, как я выиграл на чемпионате страны все три дистанции. Звонили по мобильнику, было это в 2002 году. Говорили, что до чемпионата мира я могу и не дожить. Я знал кто это, поэтому сам звонил тренеру мерзавца. Меня пытались убрать с дороги разными способами.
— Не на того нарвались.
— Это точно. Две недели назад были выборы президента Латвийской федерации гребли. Избрали Эрика Локса, бывшего каноиста, он на четыре года моложе меня. Может быть он и неплохой человек, но им будут командовать тренеры. Он будет марионеткой в их руках. Я таким точно не буду.
— Федерации нужен президент с именем. Человек, которого знают, который чего-то достиг. Не думал задействовать свое депутатское положение?
— Не надо, зачем? Да, я хочу возглавить федерацию, у меня есть силы и желание, я мог бы этим заниматься. Но всему свое время. Фамилю Клементьев еще услышат.
